Посадку объявили. Толпа людей наполняла вагоны.

Как обычно, пробираюсь вперед, сажусь у окна, на второе сидение ставлю рюкзак. Сегодня повезло в плане того, что людей не так много, так что есть вероятность не получить попутчика. 

Мои сапоги промокли насквозь. Снимаю их, снимаю носки — их можно было выжимать – надеваю новые.

Все мои «одинокие» соседи уже сидят не одни. 

«Только ко мне не садитесь»-мысленно молю я. И всё же понимаю, что лучше сидеть с кем-то, кто попросится сам, чем с каким-либо наглым пьяницей. Опыт, уже какой-никакой, но всё же есть. 

— У Вас свободно? — спрашивает приятный голос. Поднимаю голову — бабушка. Худенькая, светленькая...

Молча убираю вещи с соседнего сидения.

Старушка снимает пальто, кладет его и сумку на сидение и уходит. Возвращается она с багажом. 

— Помогите мне, пожалуйста- она протянула мне своё пальто, чтобы я повесила его на настенный крючок, — Вам мешать не будет? 

-Нет, нет, всё хорошо — возражаю я и вешаю пальто

— Спасибо большое, но Вам, наверное, мешать будет… — говорит старушка, но я снова ей возражаю.

Когда она села, стала рыться в сумочке. Конверт. Бумаги. Очки. Книга. Что-то гремит, вроде таблеток в банке. Веточка какого-то желтого цветочка, если не ошибаюсь, дикой мимозы. Она поднесла её к лицу и вдохнула аромат. Больше чем уверена, это память о ком-то или о чем-то. Затем она достала телефон. Простенький, как, наверное, и у всех бабушек нашего времени.

— Да сынок, я живая, в поезде. Не смогла сегодня зайти. Четыре пропущенных от тебя, не слышала… сегодня связь плохая. Не могу я говорить громче, я же в поезде. 

Потом она позвонила еще кому -то, достала книжечку и стала чего-то вычитывать, записывать .

Я достала наушники.

«Ты презираешь общество глухих, а сама являешься его частью» — пробегает в голове мысль.

Может, просто посидеть с наушником, не включая музыку? И зачем? Только показывать свою принадлежность к типичному обществу. 

Убираю наушники. 

Чувствую, что скучаю. Спать не хочется.

И пробегает в голове мысль: " что если разговориться с соседкой?"

Но как с ней заговорить? 

Посидев немного в молчании, решаюсь достать учебник, чтобы не тратить время даром. Благо, свет включили

Ноги мои замерзли.

Моя соседка замечает это. Так и началась наша беседа. Мы обсудили современное производство вещей, ведь производителей совсем не заботит качество. А ведь раньше обуви не было износу.

Позже моя соседка заметила мой учебник.

-Биология? А где Вы учитесь? – поинтересовалась она.

Я поведала ей свои планы на учёбу в медицинском.

-Да, учитесь. Сейчас важно выучиться в своё время… – и она поведала мне историю своих знакомых. Потом рассказала и о внучке, которой никто не может привить желание учиться. Позже мы поговорили о безработице и о коррупции в больнице. Но главное, что сказала старушка, что лишь однажды за всю свою жизнь она встречала настоящего доктора, который вылечил её словом.

— Словом можно убить, словом можно спасти, словом можно полки за собой повести… – процитировала она золотые строчки В. Шефнера, но тогда я не смогла вспомнить автора, — сказал один поэт. Но никак не могу вспомнить кто именно.

-Да, знакомые строчки, не помню автора, — произнесла я. Вообще я мало говорила. Я слушала. Мне не хотелось перебивать рассказчицу, а про биологию я совсем забыла.

— Фёдор Углов «Сердце хирурга». Как он хорошо пишет о человеке. Всё и не вспомнишь… Я где-то записывала… Человек – высшая ценность… – она много говорила об этой книге, потом она ни раз ещё упомянула её в разговоре.

-Сейчас у Вас нет времени, нужно учиться, нужно поступить, но потом прочитайте «Сердце хирурга».

Старушка упомянула ещё одну книгу, но я не запомнила название...   

Я узнала, что (это вряд ли для всех новость) как только компьютеры появились  в Америке, в России вышли книги, где говорилось о вреде техники. Экземпляров было очень мало, потому читали быстро, передавая из рук в руки.

— Всё эта техника гипнотизирует разум, люди становятся злее, увеличивается число психически больных.

После прихода прогресса в Россию, эти книги изъяли из продажи вообще. 

Мы поговорили о вреде всех телефонов для людей, особенно для маленьких детей. Я чувствовала себя неловко, потому что у меня в кармане был пусть и не «наикрутейший», но неплохой смартфон, моя соседка видела его. Но я говорила честно, немного отстаивала свои интересы. С моим утверждением, что без этого в современном обществе не выжить, она, кажется, согласилась. Но я не могу это точно утверждать. Узнав, что на свой телефон я заработала сама, попутчица удивилась. Кажется, я смогла вызвать положительное отношение к себе.

— Если я засыпаю, а телефон рядом, то просыпаюсь с головной болью, — сказала старушка.

А ведь действительно, мы не всегда… нет, мы никогда не замечаем, что телефонное излучение негативно на нас влияет. Я вспомнила, что иногда не могу уснуть, если рядом с собой кладу телефон с заведённым будильником. Я чувствую какие-то волны, давящие мою голову. Нас ждёт полное бесплодие, а значит и исчезновение. Иностранная культура уничтожает нас и духовно, и физически.

Поезд приближался к станции, на которой нужно было выходить моей попутчице.  За полтора часа мы обсудили множество тем. Знаете, я даже подумываю завести записную книжечку взамен на блокнот телефона. Записывать мудрости. Ведь их много.

-Учи ребёнка молчать, а говорить он научится сам, — сказала попутчица мудрость из какой-то книги, — а ведь смысл в том, что выигрывает тот, кто молчит.

Я совершенно согласна с этим утверждением. За свои неполные восемнадцать лет я смогла сама понять эту истину. Часто слова могут обернуться против тебя. Лучше промолчать и жалеть о том, что не сказал, чем жалеть о сказанном, которое потом ещё напомнит о себе ни раз. 

— Желаю Вам поступить, выучиться, чтобы всё у Вас сложилось, — пожелала мне на прощание старушка, я поблагодарила её и пожелала ей здоровья. Ведь ей уже должно быть девяноста или около того. Это замечательный человек. 

Она слезла с поезда на своей станции. Я хотела найти попутчицу на улице  через окно, но было темно, я не смогла рассмотреть её. Я мысленно пожелала увидеться с ней ещё раз. 

Ещё в начале разговора с этой интересной женщиной я не особо-то планировала прочитать «Сердце хирурга», а после  планы поменялись.

До моей станции оставалось чуть больше часа.  Я открыла учебник и прочла несколько страниц. Я поняла, что не хочу я учить именно сейчас: в голову ничего не лезло, кроме разговора со старушкой. Что, если она не поверила мне? Она же не узнает, прочла я книгу или нет? Она, наверное, убеждена, что я обычный подросток, что мне нет дела до этой книги: пообещала и забыла.

Когда я приехала домой и посмотрелась в зеркало, мне в голову пришла одна мысль: я куплю эту книгу в печатном виде и прочту её, тем самым исполню долг перед той женщиной, отблагодарю её за приятную беседу. Узнает она или нет о том, что я прочла книгу – не важно, главное, что я её прочту. Мне снова захотелось сменить мой  плейлист на чистую классику. У меня появилось желание понимать всех тех, кто меня раздражает, ведь человек – уникальное создание. В поезде я оглянулась: все эти люди такие же, как и я. Да, цели у всех разные, души отличаются полностью, но все способны мыслить, чувствовать, проявлять искренние эмоции.

Как часто мы задумываемся над словами, которые выходят из уст старшего поколения? Их истины всё больше теряют свой смысл в современном мире, но главное-то остаётся…

06.03.2016